Мужская логика. О любви, делах семейных и не очень - Джастина Биберова

Всю неделю мы пашем до двадцати двух и даже не травим байки, у нас на это нет времени. Наступила осень, и весь город вернулся после отпусков.

Мне Степаныч дает задание, и я с утра еду в богатый особняк посмотреть машину.

Подгоняю к воротам особняка с автоматическим подъемником, охранником и видеонаблюдением. Охранник говорит с хозяином и поднимает ворота, заезжаю во двор. Парковая зона, осенние цветы, фонтанчики, ухоженные аллеи – симпатично.

Меня приглашают в дом. Сижу на мягком диване, жду хозяина. Со второго этажа по витой вычурной лестнице спускается дама в шикарном халатике: белоснежный мех, золото, какие-то невесомые перышки – ножка при каждом шаге оголяется выше колена.

Даму напрягает, что я сижу, развалившись на диване.

– Вы кто? – спрашивает, я так понимаю, хозяйка особняка, дернув бровью и презрительно надув губки. Встаю и представляюсь:

– «Сервис для вашего авто».

Дама кривит губки и подходит ко мне ближе. Она смотрит уже не так сурово и даже с интересом.

– А вы давно там работаете?

– Сколько себя помню, – улыбаюсь я, и дама слегка тоже.

– А сколько вам лет?

– Двадцать пять.

– Хм-м, – дама что-то прикидывает в голове. – Будешь приезжать лично ко мне, мою машину посмотреть можно в нашем гараже.

Дама садится в кресло, и халат распахивается полностью. Я вижу прозрачные тонкие трусики и даже золотистый шарик на пупке. Она не очень то спешит запахнуть халатик.

– А ты не из робких, ты все увидел? – спрашивает она с улыбкой и блеском в глазах, какой бывает у женщин за пять минут до измены.

– Почти! – я сажусь на диван, расставив колени и скрестив руки на груди.

– Такого ты не видел даже во сне.

Она смотрит на меня свысока, покачивая ножкой. «Во сне точно», – думаю я. Ей, видимо, очень скучно.

В холл входит пожилой мужчина, дама успевает запахнуть халатик и прячет ручки в рукава. Он подходит ко мне, и мы договариваемся об условиях починки машины, оплате и о времени работы. Мы идем к выходу.

– Вы приезжайте к нам, моя жена всегда дома, а я с утра всегда занят. Возникнут вопросы – вот мой телефон, или говорите прямо с женой. Ее кабинет на втором этаже.

– Простите, я не привык договариваться с замужними женщинами.

– Ну хорошо, – мужчина улыбается. – Вечерами я иногда дома, звоните.

Он подал мне визитку.

Гараж добротный, я осмотрел машину – работы на пару дней. Пусть Степаныч сам едет. Вышел и махнул охраннику, чтобы открывал ворота.

На работе посвободней, сегодня разгребли основные заказы. Сидим пьем кофе да чай, Степаныч травит байки, они с Ильей домино раскладывают на столе. Я лежу на диванчике, закрыв глаза и закинув руки за голову, кемарю.

Слышим, как подъехала машина

– Мишка, к тебе дама на белой «Ауди».

Герман открыл окно:

– Вы подождите! -крикнул он.

Вставать мне совсем не хочется, я сел, потянулся и вышел на улицу.

Луиза приехала поменять масло… Она не отходит от меня ни на шаг и «нечаянно» прижимается ко мне то бедром, то грудью, натыкаясь на мое тело, как на невидимые препятствия.

– Луиза, ну в чем дело? – я мазнул ей по носу пальцем. – Я поменял масло, можешь ехать.

Она смотрит на меня молча, умоляющим взглядом.

– Лу-и-за, – говорю по слогам, полушепотом, – я так понял, ты не хочешь больше меня увидеть никогда.

– Я поняла! – поспешно отвечает она, садится в машину и уезжает.

– Красивая дамочка, – Герман свистит. – Везет Мишке, все клиентки липнут именно к нему, а, Михаил?

– Да брось ты.

Мой сон пропал, налью лучше горячего чаю.

– Ну чем ты их берешь, Мишка? – допытывает Герман.

– Тем же, чем и ты! Чем мужики берут женщин! – откровенно смеюсь я.

Мужики тоже от души хохочут.

– Вон у Степаныча какая краля, а, Степаныч? Расскажи Герману, пусть обзавидуется, – вспоминаю я.

– Что, почему не знаю? – Герман садится за стол, он весь внимание.

– Какая такая краля? – Степаныч продумывает ход в домино и опускает костяшку на стол.

– А особняк! – напоминаю я.

– А, эта? Да-а-а-а! – смеется Степаныч.

– Да не томите вы, ну! – Герман нависает над столом.

– Ага, это знаешь, как в сказке про двенадцать месяцев. Хочу, говорит, подснежники зимой.

Степаныч покрутил растопыренными пальцами веером, и все дружно грохнули от смеха, даже Илья и Саня смеялись до слез.

– А эт она на тебя, Миха, глаз положила, где, говорит, тут мастер приходил, а подать, грит, мне мастера, растуды его в качель. А я стою, глазами хлопаю, тебя, слышь, Мишка, выручаю… Не могу знать, ваше высокоблагородие, глазами вертеля нарезаю, – заливает Степаныч, а нас всех смех пробирает, сил нет.

– Ноги, слышь, подкашиваются, в зобу дыханье сперло, чуть не рухнул навзничь, где стоял. Это он! – Степаныч тычет в меня пальцем, удружил.

– Хорош, Степаныч, травить, лицо клинит смеяться, – пытаюсь говорить сквозь смех.

– Ага, хорош, сам сбрендил, подкинул мне сюрпрайз!

– А не ты меня в особняк послал?

– Слышь, Мишка, давай с утреца в особняк по заказу!

– Ну, ты у нас парень представительный – и рост, и улыбка, и юмор. Лицо фирмы! Мишка, тебя куда ни пошлешь – гарантирован успех!

Под самый мощный хохот появилась в проеме двери Жанна.

– Ничего вы ржете, как жеребцы, аж на всю округу слышно! К вам что тут, Задорнов приезжал с Петросяном?

Саня поднялся и пошел мыться. А я на улицу покурить, Жанна следом.

– Как живешь, Миша? Наверное, отлично?

Я кивнул и стряхнул пепел в урну.

– Скучно мне, Миша! Слышишь, скучно мне с Сашкой, устала от его пресмыкательства. Не мужик, тряпка. Скажи что-нибудь, ну что ты молчишь? Хоть бы ты обратил на меня внимание, я бы за тобой бегом побежала.

Я докуриваю. Бежит Саня.

– Ну где ты там, Саша, а то Миша мне тут такое предлагает! – Жанна картинно закатывает глаза и поправляет прическу.

Я усмехаюсь, Саня жмет мне руку и догоняет Жанну.

Я потягиваюсь, сильно зажмуриваю несколько раз глаза и иду мыться, пора домой. Завтра в качалку! Организм требует разминки.

– Видал? – кричит Герман в душе. – Как она Сашку вымуштровала, бегом на полусогнутых.

Герман смачно сплевывает и смывает пену с головы.

– Тебя это задевает? В том и прикол, Герман – каждому свое!

– Чтоб я вот так, да не в жизнь!

– Не зарекайся, Герман – шучу я.

– Ты что! Я-то себя знаю! Ты посоветуй Сане, как надо с женщинами, Мишка, ну как себя держать, что ли.

– У-у-у последнее дело это, советы. Ты свою жизнь устраивай и разберись в ней, советы оставь при себе.

– А может ты и прав.

По домам.

С утра еду в качку, выходные. Осень вступила в свои права, дождь моросит. Он, видимо, зарядил надолго, небо серое до самого горизонта.

Включаю музыку, веселее. Закуриваю – вообще хорошо.

В тренажерном зале полно народу.

– Антон, привет! Держи пять. Ты что такой пасмурный, как на улице небо?

– Да! – Антон машет рукой.

Идем с ним на снаряды. Два часа тренируюсь, душ, бассейн. Сидим на низенькой длинной лавке, их здесь много вдоль стен. Антон молчит и трясет ногой.

– Ты что! – я хлопаю его по плечу. – Когда свадьба, проблемы с подготовкой? Может, помочь чем?

– Да свадьба уже была Миша…

– Уже? Ну тогда поздравляю, – улыбаюсь от всей души.

– Лариса сама решила, кого пригласить, и со свидетелями тоже, да, – он глубоко вздохнул и махнул рукой снова.

– Что ты, ну!

– Да перед ребятами, перед вами неудобно, я не так все это себе представлял, думал, вас всех позову, а ты свидетелем чтоб.

– Да брось ты, какая разница, главное – все, семья теперь, как ты и хотел, и мама радовалась, ты же сам говорил.

– Ну да.

– Ну я покатил, Антон!

– Ты приезжай, слышь, Михаил.

– Само собой.

И я иду на парковку. Припустил ливень, бежать к машине неохота, и я успеваю изрядно промокнуть.

Добираюсь домой, открываю дверь, с меня бежит вода: с одежды, с волос, по лицу…

– Миша!

Ида с полотенцем спешит ко мне и сушит мои волосы, начинает целовать, собирая губами все капли с моего лица.

– Я наберу ванну, – говорит она. Слышу плеск льющейся воды, снимаю в прихожей мокрую одежду.

– Ну вот, – говорит Ида, – иди.

Я подхватываю ее на руки, несу и опускаю прямо в одежде в ванну, она смеется и пищит, теперь я снимаю мокрую одежду с нее.

– Миша, Миш, подожди.

Она отталкивает мои руки и пытается дотянуться до полотенца. Я сбрасываю с себя оставшуюся одежду и делаю вид, что ныряю с разбега в ванну.

– Мишка, ты что, – Ида хохочет.

Я «ныряю» к ней. Вода в джакузи забурлила ключом, я включил массажные фонтанчики, глажу ее ноги и всячески ее достаю. Ида улыбается и качает головой. Я лью разную пену для ванн и развожу мыльные пузыри. Я моюсь сегодня уже третий раз.

Мы выкручиваем одежду и полотенца, и я несу Иду в постель. У меня после качалки ноют плечи, но я выдержу, я себя знаю. Сейчас войду в крутой вираж и. Я целую ей руки и плечи, ласкаю ее так нежно и долго, что она начинает дышать с тихим стоном, закрывает глаза и становится горячей, как огонь в раскаленной пустыне.